Форум » История » ПАРТИЯ ЭСЕРОВ В БОРЬБЕ ЗА ВЛАСТЬ В ХОДЕ РЕВОЛЮЦИИ И ГРАЖДАНСКОЙ ВОЙНЫ (1917-1922) » Ответить
ПАРТИЯ ЭСЕРОВ В БОРЬБЕ ЗА ВЛАСТЬ В ХОДЕ РЕВОЛЮЦИИ И ГРАЖДАНСКОЙ ВОЙНЫ (1917-1922)
Dobrovolec: ХОЛЯЕВ С.В. ПАРТИЯ ЭСЕРОВ В БОРЬБЕ ЗА ВЛАСТЬ В ХОДЕ РЕВОЛЮЦИИ И ГРАЖДАНСКОЙ ВОЙНЫ (1917-1922) Ключевые слова: эсеры, национально-государственные интересы России, революция, гражданская война, А.Ф. Керенский, Верхнее Поволжье, Сибирь. В статье рассматриваются последствия для России борьбы партии эсеров за власть в ходе революции и гражданской войны в 1917-1922-х годах. Показано, что, сумев получить контроль над большинством региональных и местных органов власти на февральском этапе революции, эсеры до предела обострили политическую обстановку в стране, создав потенциальные условия для распада России. В революционных условиях партия не только была лишена возможности добиться сохранения территориальной целостности государства, но не могла защитить даже и собственные партийные организации от притеснений национальных политических партий. Долгое время в отечественной историографии партия социалистов-революционеров подвергалась ожесточенной критике. Советские историки отчасти положительно оценивали лишь ее террористическую деятельность в период, предшествовавший 1917 году [1, с. 54, 55, 60]. На постсоветском этапе, напротив, появился целый пласт исследований, сочувствующих «крестьянской» партии, и утверждавших, что ее возможный успех в ходе революции давал шанс на укрепление реальной демократии в России. Так, в двух фундаментальных монографиях, вышедших в 1990-х годах, деятельность эсеров оценивалась с положительной стороны [2; 3]. По мнению авторов, они хотели «расконсервировать» демократический потенциал народа, обеспечить максимальное развитие приглушенных, но не подавленных до конца традиций народоправства, сохранившихся лишь на низовом уровне, хотя и не закрепленных в мировоззрении народа. Освобожденные демократические традиции крестьянства виделись М.И. Леонову и К.Н. Морозову подходящей основой для превращения страны в подлинное демократическое общество [2, с. 5; 3, с. 12]. В статье мы задаемся вопросом, куда на деле вели представления эсеров о национальногосударственных интересах России, и как сказалось на ее положении укрепление позиций эсеровской партии в региональных и местных органах власти. Деятельность партии будет рассматриваться в период с 1917 по 1922 гг., когда социалисты-революционеры имели доступ к органам государственной власти (поначалу даже высшим) и могли практически бороться за овладение ими. Мы сознательно абстрагируемся от политической деятельности, которая связана с борьбой эсеров за реализацию прав Учредительного собрания, и находится обычно в зоне повышенного внимания. Об этом он пишет в монографии «Политические партии России в борьбе за власть (1905-1922 гг.) [4, с.177-183, 185-189, 191-199]. По существу, нас интересует вопрос: а способны ли были эсеры отстоять национальные интересы государства и сохранить единство страны? Также отметим, что борьба за власть на местном уровне при рассмотрении событий 1917 года ограничится показом одного из регионов – Верхнего Поволжья. Это объясняется двумя причинами. Во-первых, главный конфликт революции заключался в расколе центральной и региональной государственной власти, и потому в 1917 году политические процессы, происходившие в центре и на местах, не совпадали. Соответственно, понять революционные процессы можно только при параллельном рассмотрении политических явлений в центре и на периферии. Верхневолжский регион достаточно репрезентативен для этого, так как находится неподалеку от обеих столиц. Во-вторых, партия эсеров имела в Верхневолжье не самые сильные позиции, по сравнению с другими регионами. По меньшей мере, в трех районах ее достижения были намного весомее. Это Черноземье (Курск, Орел), Поволжье и Сибирь. И, значит, пример Верхнего Поволжья объективно показывает некий усредненный уровень контроля над органами региональной и местной власти, достигнутый эсерами в стране. В революционных условиях 1917 года основная борьба за власть происходила внутри социалистического лагеря - между радикальными социалистами (большевиками) и умеренными социалистами (эсерами и меньшевиками). Уже с первых весенних дней революции социализм превратился в ведущее направление общественной мысли. Большевики, во главе с В.И. Лениным, неоднократно утверждали, что социалистические партии, входя во время войны в национальные правительства, переходили на службу к собственной буржуазии, то есть подчинялись местным либералам [5, с. 461]. Это мнение соответствовало положению дел в европейских странах. Социал-демократы Германии, Великобритании и Франции в условиях войны в составе правительств действительно верой и правдой служили собственной буржуазии, поскольку ведущей силой в этих странах была именно она. Но в России все обстояло иначе. Буржуазия здесь в начале XX века располагала сильными экономическими позициями, но имела слабые рычаги влияния на политическую власть. И когда в феврале 1917 года она все же получила доступ к власти, у нее уже имелся мощный конкурент в лице социалистов. В России 1917 года правые социалисты были самостоятельной силой, и именно они обрели вначале наиболее мощную поддержку общества. В отличие от кадетов, они непосредственно опирались на широкие народные массы, за ними стояли реальные силы, и потому не они находились в услужении буржуазии, а, скорее наоборот [6, л.л. 76-77]. Так расценивали создавшееся положение и меньшевики, первоначально возглавившие умеренно-социалистический блок. По заверению редакционной статьи «Временное правительство и рабочий класс», опубликованной 12 марта 1917 года в центральном меньшевистском органе - «Рабочей газете», буржуазия помогала социалистам в закреплении революционного строя. «То, что является программой – минимум для социалистического пролетариата, есть вместе с тем наивысший предел того, что может быть достигнуто в рамках буржуазного общества… рабочий класс должен помнить, что лишь зорко следя за деятельностью правительства, лишь оказывая на него непрерывное давление, добьется он обещанных демократических реформ… И наше дело помочь ему довести революцию до конца и в то же время препятствовать попыткам с его стороны – эту революцию задержать или повернуть назад» [7, с. 153-154]. Соответственно, меньшевики не хотели мешать Временному правительству выполнять программу «наивысшего буржуазного предела», но не собирались и предоставлять ему свободу политической деятельности, ограничивая ее пределами провозглашенных обещаний. При этом противостояние с большевиками в 1917 году наглядно продемонстрировало слабости меньшевиков. Они не сумели составить по-настоящему серьезную конкуренцию большевикам. Сохранившись как политическая сила, тотем не менее, они выступали главным образом в качестве союзников эсеров. Социалисты-революционеры, напротив, относительно более слабо проявив себя в феврале-марте 1917 г. (особенно в Петрограде), в дальнейшем превратились в ударную силу блока умеренных социалистов. В отличие от меньшевиков, влияние данной партии уже с февральского этапа революции неуклонно росла. В итоге, ответственность за формирование политики блока, в период с февраля по октябрь, да и в последующем, полностью несет партия эсеров, являвшаяся крупнейшей партией Февраля, единственной силой, наравне с большевиками претендовавшей на победу в революции. Как только социалисты-революционеры возглавили блок, решительность его действий сразу возросла. И уже к маю 1917 года у входивших в него партий сосредоточилась почти вся местная власть. Эсеры прочно доминировали во всех комитетах общественной безопасности (КОБах), уездных земствах. Они начинали постепенный захват губернских земств. Меньшевики же преобладали в городских думах. Так, в Верхнем Поволжье (в 3-х губерниях - Владимирской, Костромской и Ярославской) к июню 1917 года региональная власть почти безраздельно перешла к умеренным социалистам: во Владимирской и Костромской губерниях - полностью, в Ярославской – кадеты, еще сохраняя посты губернского комиссара (Конст. К.Черносвитов), городского головы (В.С. Лопатин), пытались противостоять эсерам в губернском земстве [8, л.л. 8-10]. Стратегия эсеров в провинции заключалась в борьбе с кадетами за концентрацию в своих руках основной власти. Наиболее острый характер приняли события во Владимире. Единоборство ведущих политических сил (кадетов и умеренных социалистов) произошло на съезде представителей комитетов общественной безопасности и Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов Владимирской губернии, проходившем с 15 по 17 апреля. Съезд, организованный поддерживавшим кадетов губернским КОБом, собрался для разработки положения об органах управления губернией. Повестка не предусматривала переизбрания существовавшего комитета. Но крестьянская и рабочая группы, соответственно, эсеры и меньшевики, воспользовались большинством и настояли на таком переизбрании. Решение приняли 72 голосами против 8 при 12 воздержавшихся и 1 отсутствующем. В качестве законодательного принципа установили положение о преобладающем представительстве в комитете рабочих, солдат и крестьян. Тут же избрали новый руководящий орган КОБа (Совет губернского комитета) из 13 членов крестьянской группы, 4 – от рабочей, 2 - от старого губернского комитета и 2 - от городов. Совету КОБа поручили принять дела от старого комитета. Усилия меньшинства повлиять на собрание были безуспешными. Таким образом, на съезде произошел переворот, кардинально изменивший соотношение политических сил во Владимирской губернии [9, л.л. 14 об., 15 об., 16 об., 18 об.]. В дальнейшем обстановка во Владимире смягчилась. В начале мая Совет КОБа увеличился на 12 человек (теперь он состоял из 24 рядовых членов и 9 членов президиума). Туда и в губернский комитет было допущено несколько кадетов. Но это не меняло послесъездовского соотношения сил. Основные должности сохранялись за умеренными социалистами: председатель комитета – меньшевик М.А. Иорданский, заместитель председателя – меньшевик М.П. Останков. 30 мая произошло давно ожидавшееся событие. Губернский комитет переизбрал губернского комиссара. Вместо кадета С.А. Петрова был назначен меньшевик-интернационалист М.А. Братенша, а его помощниками стали эсер Н.Ф. Горшков и В.Н. Фролов (также социалист). Более правый городской КОБ (председатель – народный социалист А.М. Лифанов, секретарь – кадет М.И. Семеновский) предпринял попытку защитить прежнего комиссара, обратившись в министерство внутренних дел с жалобой на незаконное устранение Петрова, «назначенного Временным правительством». Но правительство никак не могло повлиять на ситуацию во Владимире, ограничившись несколькими телеграммами, запрашивающими, «на какой почве произошел конфликт» [9, л.л. 30, 34, 40, 43-43 об., 49-49 об.; 10, с. 210; 11, 26 апреля, 4 мая]. Более плавно, но не менее заметно вытеснялись кадеты из властных структур в Костромской губернии. Просто при формировании новых органов управления на руководящие должности выбирались социалисты, как правило, эсеры. В частности, 27-28 апреля 1917 года в Костроме прошло организационное заседание уездного КОБа. Подавляющее большинство выборных мест досталось эсерам (уездный комиссар – Широкий, его заместители – Фролов и Смирнов; президиум комитета: председатель Барыков, заместитель председателя Зимин и секретарь Свинкин). С 1 по 4 июня первая после Февраля сессия губернского земства избрала председателя и трех членов губернской земской управы (председатель - В.А. Дмитриев, члены управы: Я.П. Скороходов, Н.В. Силкин - все эсеры, и меньшевик Е.Ф. Дюбюк). Собрание сохранило трех прежних членов управы (кадетов) для обеспечения преемственности, тем более что до новых выборов в земства оставалось всего несколько месяцев [12, л. 1; 13, 3 мая, 18 июня]. Усиление позиций социалистов в провинции во многом способствовало и вхождению социалистов в новый состав правительства. В итоге, Временное правительство быстро утратило однородно либеральный характер и стало коалиционным [14, л. 17]. Правым социалистам досталось меньше портфелей, чем либералам (6 из 15). Но комбинация здесь была несколько иной. Союз с социалистами заключила группа либеральных министров, не входившая в состав кадетской партии. Эта группа во главе с Г.Е. Львовым также насчитывала 6 человек (без учета А.Ф. Керенского, включенного в данном случае в группу социалистов, но с Н.В. Некрасовым) и была готова продолжать революцию дальше, за пределы кадетской программы. Таким образом, сложился союз двух равных по численности сил (6 и 6 портфелей) сил, явно направленный против кадетов. За кадетами остались лишь три министерских поста - финансов, просвещения и государственного призрения (социальная сфера). При этом социалисты становились одной из ведущих политических сил в правительстве. К ним переходили важные министерские должности - военного и морского министра (эсер А.Ф. Керенский), земледелия (лидер эсеров В.М. Чернов), юстиции (трудовик П.Н. Переверзев), почт и телеграфов (меньшевик И.Г. Церетели), труда (меньшевик М.И. Скобелев) и продовольствия (народный социалист А.В. Пешехонов) [15, с. 103]. Однако в отличие от львовских либералов, эсеры становились не просто партией, представленной в правительстве, но, по сути, правящей партией, так как умеренные социалисты обладали в мае 1917 года наибольшей силой, сконцентрировав крупные политические ресурсы. С мая 1917 года эсеры окончательно стали ведущей силой страны. Первоначально они опирались в политической борьбе на массовые слои населения. Крестьянством они владели безраздельно. По выражению В.И. Ленина, фирма эсеров царила в деревне [16, с. 266]. Такие органы, как Советы крестьянских депутатов, созданные в ходе революции, не только в Феврале, но даже длительное время после Октября, находились под полным контролем эсеров [14, л. 29-30]. Сильные позиции имели эсеры и среди солдат, за которых у них шла ожесточенная борьба с большевиками. Именно эти две партии имели наибольшую популярность в солдатской среде [17, л.л. 17-17 об., 19 об., 21-21 об.; 18, 19 марта]. Сложнее складывались у эсеров отношения с рабочими. Но, во-первых, определенной долей влияния они обладали и здесь, а во-вторых, политическими союзниками эсеров были меньшевики, которые соперничали с большевиками за преобладание в рабочем движении. По некоторым сведениям, в 1917 году в эсеровской партии в ее лучший период насчитывалось до 1 млн. членов. Бесспорно, это была самая многочисленная партия - в нее крестьяне порой записывались целыми деревнями, а солдаты - ротами [19, с. 184]. Критерием силы для любой партии служат выборы, тем более, что в 1917 году они были всеобщими. В большинстве городов перед выборами в органы местного самоуправления (городские думы), проходившие летом 1917 года, эсеры заключали предвыборные соглашения (блоки) с меньшевиками. Но в 46 городах они вступили в предвыборную борьбу самостоятельно, без блока с меньшевиками, и из них в 37 городах численность населения превышала 20 тысяч жителей. И в этих 37 городах от эсеров было избрано 44% депутатов, тогда как от социал-демократов (и большевиков, и меньшевиков) только 20%, то есть в два раза меньше. В 14 городах, в том числе в Москве, Тамбове, Иркутске, Омске, Оренбурге, Екатеринбурге, эсеры получили абсолютное большинство мест в думах, а в 29 сформировали самые многочисленные фракции. Итоги выборов показали рост популярности эсеров в народе [19, с. 187-188]. И, несомненно, эсеры имели все основания рассчитывать на победу в Феврале, являйся они прагматичной партией, такой, как, например, большевики. Но Февраль показал, что эсеры были скорее партией эмоций, а не рассудка. Сегодня становится модным рисовать благостный образ ПСР, как несчастной жертвы нечестного поведения большевиков. Но не будем забывать – в партию эсеров входили не скромные интеллигентные люди, а бунтари, прошедшие горнило революционных боев с самодержавием. В отличие от большевиков, значительная часть эсеров прошла в заключении через более тяжкие испытания - каторгу. Так что это была партия, вполне сопоставимая с большевиками. Как известно, эсеры потерпели поражение в борьбе с большевиками вследствие той чрезвычайно накаленной обстановки, которая сложилась тогда в стране. Но накаляли эту обстановку эсеры не менее активно, чем большевики. В стране, где народ впервые почувствовал силу, эсеры закладывали в него большие социальные ожидания, ничего не говоря о возможных трудностях в будущем. При этом выполнение большинства обещаний откладывалось на неопределенный срок - до созыва Учредительного собрания, так как только данный орган, выражающий волю всего русского народа («хозяин земли русской»), мог, по их утверждениям, начать проведение широкомасштабных реформ. Крестьянство призывалось к ожиданию, поскольку кроме него в России есть и другие классы, например, буржуазия, и пока в стране продолжается война, столкновения внутри общества недопустимы. Эсеры обещали в случае победы на Учредительном собрании мирным путем провести антибуржуазные реформы [20, с. 12; 21, с. 203]. Эсеры сознавали, что их политика начинает приходить в некоторое противоречие с настроениями народа, и потому старались всячески отвлечь его от социальных ожиданий, доведя борьбу против кадетов на губернско-уездном уровне до почти полного вытеснения либеральной партии из органов власти. Поначалу, завладев в феврале-марте большинством в главных органах местной власти – комитетах общественной безопасности, они повели борьбу за расширение представительства своих сторонников, а также представителей простого народа (рабочих, солдат и крестьян) в старых дореволюционных органах местного самоуправления - земствах и городских думах. В результате такой «демократизации» число вновь включенных превысило число прежних, дореволюционных депутатов. В качестве примера приведем масштаб «демократизации» уездных земств в Ярославской губернии: «В Даниловском уездном земстве – новых гласных 38, старых 14; в Пошехонье – новых 56, старых 18; в Романово-Борисоглебске (нынешний Тутаев – С.Х.) – новых 24, старых 13; в Ростове – новых 44, старых 23; в Рыбинске – новых 22, старых 17; в Угличе – новых 20, старых 6» [8, л. 8 об.]. Часто происходило прямое вмешательство эсеровских КОБов в работу городских дум и земств. Так, в Мологе (Ярославская губерния) местный КОБ выразил недоверие городской думе [22, л. 3 об.]. В тех губерниях и уездах, где комиссарами были кадеты, КОБы нередко начинали борьбу за смещение «слишком правых» комиссаров. Пример Владимира уже приводился. Летом 1917 года, после выборов в городские думы и земства, на которых эсеры (часто в союзе с меньшевиками), как правило, одерживали победу, умеренные социалисты переходили в городские думы и земства и там начинали обратный процесс, активную борьбу за ликвидацию КОБов [23, с. 111]. Таким образом, весь период с Февраля по Октябрь для страны была типична атмосфера острой и непримиримой, но зачастую мелочной борьбы. И ее основными зачинщиками выступали именно эсеры. Такое их поведение одна из кадетских газет (ярославская газета «Голос») очень метко назвала «партийной исступленностью» [24, 22 июля]. Эта борьба была вредной для страны, расшатывавшей местную власть, ослаблявшей авторитет власти в обществе и, в тоже время, сеявшей семена вражды, ненависти. Народ привыкал к такой обстановке. В нем росла ненависть и к более зажиточным слоям населения, и к власти, как центральной, так и местной. Мелкие конфликты парализовали местную власть, приводя к появлению новых противоречий уже внутри губерний. В провинции разгоралась губернско- уездная борьба и борьба внутри уездов. Конфликты проникали на самый низовой уровень - волостной. Для него была характерна борьба между волостными КОБами, которые крестьяне рассматривали как чисто крестьянские органы, и потому их поддерживали, и новой земской единицей - волостным земством, введенным только в ходе революции 1917 года. Крестьяне считали волостное земство порождением чуждой им городской, интеллигентской среды - ненужным крестьянству учреждением [10, с. 93, 94, 112, 296; 25, 21 сентября]. Этот спор привел к новому конфликту, нехарактерному прежде для деревни - между крестьянством и местной интеллигенцией (земскими учителями и врачами). Он стал началом той острой борьбы, которая хотя и развернется на селе во всю ширь в основном уже в послеоктябрьский период, начало свое берет именно в Феврале [26, 6 сентября]. Получая в провинции все большие полномочия, эсеры разжигали в обществе атмосферу ненависти. Одновременно росли требования народа о желательности скорейшего начала реформ. И эсеры оказались жертвой своего двоякого положения. С одной стороны, почти вся местная власть находилась под контролем эсеров, и потому ожидания народа закономерно обращались к эсеровской партии. Сосредоточение власти на местном уровне несло для эсеров колоссальный отрицательный заряд, поскольку в глазах народа они уже давно ассоциировались с властью. Но, с другой стороны, реализовать эти требования могла только центральная власть. И тут видится главная проблема для эсеров. Внешне в это время складывалось впечатление, что эсеры, по существу уже контролируют и Временное правительство, которое в июле 1917 года возглавил эсер А.Ф. Керенский. Однако на деле данное обстоятельство вовсе не означало, что партия действительно превратилась в доминирующую политическую силу. Являясь главой правительства, А.Керенский на деле был формальным членом партии. Фактически имея самое отдаленное отношение к ее организационным структурам, он скорее отдалял партию от центральной власти, ориентируясь в правительстве на ту группу министров - львовцев, с которой работал еще в первом - чисто либеральном - кабинете. Оторванность Керенского от партии сыграла с эсерами роковую роль. Его политика лавирования между правыми социалистами и левыми либералами привела к тому, что правительство, не получив никакой организационной опоры, можно сказать «повисло в воздухе», в то время как партийные структуры эсеров могли оказать Керенскому недостающую поддержку. Поэтому эсеры одной из причин своего поражения считали политику Керенского [27, л. 5]. После Октября они решительно отказались от всяких контактов с ним. Итак, обладая всеми рычагами для получения власти, ПСР проявила в дооктябрьский период удивительное безволие. Она не настояла на переговорах с Керенским и не потребовала от него передачи партии всей власти. Хотя в партии такие настроения были. На 7-м Совете партии, в начале августа, один из лидеров левого крыла М.А. Спиридонова предлагала установить в стране единовластие партии эсеров, как наиболее многочисленной и самой влиятельной, но это предложение не нашло поддержки [19, с. 191]. Партия, захватившая почти всю местную власть, не добилась контроля над властью центральной. Между тем, страна переставала ощущать себя единым целым. Это была уже не единая нация, а совокупность различных общественных групп - крестьян, солдат, рабочих, промышленников и т.д. Продолжавшаяся война усиливала неприязнь народа к власти. При этом эсеровская доктрина делала лишения военной поры, по существу, бессмысленными. В соответствие с нею, в случае победы Россия не должна была получать компенсацию в виде каких-либо территории или денежного вознаграждения [28, с. 483-484]. Заметим, что такая постановка вопроса вполне устраивала лишь союзников, не горевших желанием выполнять дофевральские договоренности о передаче России части территорий Германии и ее союзников (Австро-Венгрии, Турции и Болгарии). Поэтому декларация эсеров, составленная, кстати, в Лондоне, и акцентировавшая внимание на том, что Россия не имеет великодержавных претензий [29, л.л. 37-37 об.], в полной мере отвечала интересам Британии и Франции. Особенно много внимания в этой декларации уделялось польскому вопросу. Стремление Николая II объединить Польшу под началом России, присоединив к «русской» Польше территории, полученные Пруссией и Австрией в ходе польских разделов XVIII века, то есть объединить все земли, входившие ранее в состав польского государства, было названо «фальшивым и неискренним обращением», издевательством «над страданиями и заветнейшими мечтами польского народа» [29, л. 37]. Наряду с этим, острой критике подвергалось намерение присоединить к основной части Украины Галицию [29, л. 37]. По мнению эсеров: «Право наций на самоопределение – это ведь право на жизнь, это право священное и неприкосновенное. И потому естественно предполагать объединение человечества на федеративных началах снизу вверх» [30, л. 2]. Объективно эсеровская программа федерализации прямо вела Россию к распаду и, по существу, представляла собой инструмент демонтажа империи. Примечательно, что при этом они не завоевали каких-либо особых симпатий у националистов «угнетенных народов». Так, к примеру, белорусский социалист Т. Шаповал утверждал, что Россия всегда душила другие народы, как удав кроликов. И без царя стала душить еще больше! «Теперь слава Богу нет России: удав убит и кролики выскочили из него и разбежались» [30, л. 2]. Особенно показательна в этом плане судьба социалистов-революционеров на Украине, являвшейся одним из главных регионов распространения влияния партии: первые партийные организации возникли в Полтавской, Харьковской и Киевской губерниях. Но сразу после победы революции в крестьянских массах большим спросом начала пользоваться украинская партия социалистов-революционеров. Правильные взаимоотношения между двумя партиями - общероссийской и украинской - установились в немногих местах. Чаще всего их взаимоотношения были откровенно враждебными: общероссийскую ПСР обвиняли в шовинизме, несмотря на то, что та поддерживала украинскую партию в требовании созыва отдельного Украинского Учредительного собрания [31, л.л. 100-101]. На Украине, как и по всей России, деревня считала «своей» единственную партию – партию эсеров. Целые села и деревни причисляли себя к с.-р. Партия стала массовой. Тем не менее, на родине эсеровщины, как политического направления, в Полтавской и Харьковской губерниях, все сельские организации перешли к украинской партии [31, л. 98]. Следовательно, эсеры были органически не способны противостоять всевозможным национальным движениям, и не могли защитить от распада не только Россию, но даже и собственные партийные организации. Общее ухудшение ситуации в стране было закономерным следствием политического курса, проводимого эсерами, политика которых усиливала вражду и ненависть в российском обществе, резко ослабляла центральную власть. Вследствие раскола центральной и местных властей, распадались уже и внутригубернские связи. К осени 1917 г. для России была характерна даже не губернизация, а уезднизация страны. Возникла и стала первейшей продовольственная проблема. Южные губернии, почувствовав слабость центра, отказывались отправлять продовольствие в центральные и северные регионы. Каждый уезд занимался самообеспечением. Местные власти в поисках выхода запрещали вывозить продовольствие за пределы своих городов. Так, Костромская городская управа 24 сентября 1917 года обратилась в министерство земледелия с просьбой о предоставлении городам губернии права делать самостоятельные закупки питания, так как губернская продовольственная управа «…не в силах в достаточной степени заботиться о городском населении» при такой обширности территории и громадном числе жителей губернии [32, 24 сентября]. К осени 1917 года, когда положение в стране стало катастрофическим, возродились шансы на успех у политических противников эсеров – большевиков. Борясь за созыв Учредительного собрания, эсеры стремились предстать перед народными массами в образе патриотов, противодействующих иностранному вторжению (Германии), утверждали, что большевики разогнали Учредительное собрание «по приказу немцев» [33, л. 3]. На наш взгляд, созыв данного Учредительного собрания, с предоставлением ему, то есть партии эсеров, полной политической свободы, ввергал Россию в гораздо более страшную гражданскую войну, чем имевшая место в 1918-1920 годах. Как писал Ч.П. Киндлебергер: «Бывают времена, когда нельзя нарушать правила и принципы, но бывают и другие времена, когда опасно соблюдать их» [34, с. 182]. В данном случае политическая наивность эсеров и меньшевиков,
Ответов - 3
Dobrovolec: намеревавшихся дать крестьянам неограниченную свободу, делала неминуемым обострение конфликта в деревне, а также дезорганизовала армию. Негативно оценивается роль умеренных социалистов в революции в рукописи Г.А. Ландау «Противоречия революционной демократии». Ландау, одно время входивший в кадетский ЦК, признавал, что если рассматривать революцию в объективном протекании, то нет двух противоположных периодов, дооктябрьского и послеоктябрьского, а есть непрерывно развертывающееся движение. Октябрьское восстание знаменует только точку самовыявления существовавшего ранее явления. Это разрыв, происшедший в господствующих группах. Переход власти от сил, называвших себя революционной демократией, к большевикам означал победу одной социалистической коалиции над другой. В лице меньшевиков (и эсеров) революционная демократия не сумела возглавить стихию народной смуты. Меньшевики, совместно с эсерами, старательно развязывали стихию, давали ей разгон и пытались при этом ее сдерживать и ею руководить. Только в большевизме стихия нашла своего выразителя. Меньшевики, желая реализовать социалистическую программу, делали дело, которого не понимали, и готовили события, которых не предвидели. «В октябрьском перевороте российская интеллигенция потерпела, в качестве самостоятельной силы, решительный крах перед лицом народной стихии, ею развязанной и в большевиках нашедшей свое выражение и своих руководителей» [35, л.л. 97-98]. Несколько месяцев после разгона Учредительного собрания эсеры проводили двойственную политику. С одной стороны, они еще не отказывались от легальных средств борьбы, а с другой – были готовы перейти к вооруженному противостоянию с большевиками. Советы расценивались ими как «отмирающие организации рабочего класса», но уход эсеровских фракций из Советов признавался пока нецелесообразным. Весной 1918 года ЦК эсеров призывал в отношениях с большевиками наращивать конфликтность, но по возможности как можно дольше оставаться в рамках советской легальности. Если же «яркая политика наших фракций в “Совдепах” приведет к их исключению из Советов, партийные организации должны использовать эти случаи для самой широкой депопуляризации Советов в рабочих массах» [36, л 6]. Изменило ситуацию восстание чехословацкого корпуса, образовавшегося из пленных летом 1917 года [36, л. 6 об.]. Участник событий чех В. Штейндлер, писал: «Наши победы стали импульсом к местным антибольшевистским переворотам под руководством социалистов-революционеров, которые… давно до нашего выступления и независимо от него готовились к перевороту» [37, с. 116]. В связи с восстанием чехословацкого корпуса у эсеров появилась серьезная база для начала вооруженной борьбы с большевиками. Но на первом совещании, состоявшемся сразу после прихода к власти А.В. Колчака, в 1919 году спасенные эсеровские лидеры, сумевшие избежать ареста, приняли противоположное решение о прекращении вооруженного противостояния с большевиками, ибо двойственное положение партии стало вызывать серьезное беспокойство у эсеров. Трудовая демократия, борясь на два фронта, вынуждена постоянно заключать перемирие на одном из фронтов, что приводит к мотанию «из стороны в сторону» и утрате самостоятельности тактики. Компромиссы деморализуют партию [38, л. 48]. Создавшееся положение привело к угрозе серьезного раскола. Из партийных рядов выделилась группа «Народ», считавшая, что партия должна занять позицию непримиримой борьбы с антибольшевистскими силами и лояльности к большевикам. Они обвинили партийное большинство в приближении к краху: «Разнородный состав партии не дает ей в настоящий момент занять действенную революционную позицию. А состояние бездеятельности отрывает от нее группами и в одиночку наиболее активные, революционные элементы и обрекает самое партию на дальнейшее разложение» [38, л. 42]. Для партии конфликт имел важное значение, так как в группу «Народ» входили известные активисты - председатель съезда членов Учредительного собрания В.К. Вольский и член президиума съезда Н.В. Святицкий [39, л.л. 15, 16.; 36, л. 22]. Эсеровский ЦК, желая избежать углубления раскола, распустил группу «Народ», предупредив о несовместимости пребывания в данном объединении с нахождением в партии [36, л. 22]. Действия этой группы в итоге не привели к партийному расколу, конфликт удалось своевременно локализовать. Каждого члена партии обязали строго подчиняться партийным директивам. «В партии нет места товарищам, не исполняющим этого основного условия» [40, л. 2]. Партия пережила кризис и осталась субъектом политической борьбы в России. Ее IX Совет, состоявшийся в июне 1919 года, был преисполнен оптимизма. «Ибо если сегодняшний день принадлежит не ей (партии эсеров – С.Х.), если ей не дано даже овладеть завтрашним днем, то после завтра ее победа неизбежна, так как неизбежно разрушение основного грандиозного противоречия нашей жизни – проблемы экономически мощной, но политически бесправной деревни». Партия заявляла о продолжении борьбы и с реакцией, и с большевизмом [29, л. 10, 11]. IX Совет подчеркнул, что отказ партии от вооруженной борьбы с большевиками не должен истолковываться как условное принятие большевистской власти, а продиктован как тактическое решение. ПСР должна внушать массам, что большевистская диктатура не переродится в народовластие без применения героических усилий самого народа [41, л. 38]. Стремясь хоть где-то создать свою власть, социалисты-революционеры попытались отделить от России Сибирь, учредив независимое государство - «свободную демократическую Сибирь со Всесибирским Учредительным собранием во главе», и установив договорные отношения с Россией [38, л.л. 80, 82]. Власть Колчака в январе 1920 года была свергнута движением, возглавленным партией эсеров. В полемике с группой «Народ», требовавшей полного объединения эсеров с большевиками, факт победы в Сибири являлся для руководящих партийных структур ярким доводом в пользу продолжения прежней эсеровской тактики – сохранения оппозиционной линии к большевикам. «Создание Восточно-Сибирской республики, провозгласившей лозунг народовластия и это народовластие утвердившей – вот итог борьбы ПСР против реакции, борьбы под своими собственными знаменами». Поэтому нужно противостоять попытке группы «Народ» превратить партию «в бюрократический придаток при большевистском служилом сословии» [36, л.л. 37-37 об.]. В 1920 году В.М. Чернов, встречаясь с делегацией английских социалистов, дал им пояснения того, что произошло в Сибири в самом начале года. Движение против Колчака, рассказывал Чернов, организовал краевой сибирский комитет партии эсеров. В движении приняли участие также и меньшевики. Во главе политического центра стоял эсер - член ЦК Ф. Федорович. Большевики примкнули к движению только впоследствии. Бой за Иркутск длился два дня. Из тюрем выпустили около 700 большевиков [41, л. 65]. Первоначально правительство Восточно-Сибирской республики было образовано, главным образом, из эсеров и меньшевиков: 6 мест получили эсеры, и 5 досталось меньшевикам [42, л.л. 3об.-4]. Независимая Сибирская республика, по уверениям эсеров, была признана Советским правительством в лице Сибирского революционного комитета, находившегося в Омске. Там и произошло подписание договора, придавшего Сибири независимый статут [43, л.л. 9-9 об.]. Эсеры обвиняли Советскую власть в вероломстве, в нарушении договоренностей, уже утвержденных Москвой, хотя формально директива эсеровского ЦК возлагала вину за этот разрыв на местных, сибирских большевиков [36, л. 43]. Местные большевики, полагали члены ЦК ПСР, желая утвердить советский режим любой ценой, действовали авантюристически, не считаясь с опасностью японской оккупации региона, и, рискуя «возобновить борьбу внутри демократии, несмотря на наличность еще некоторой контрреволюционной угрозы» [36, л. 43]. Большевики обвинялись эсерами в том, что Сибирь присоединялась к советской территории, несмотря на сохранявшуюся опасность отхода только что присоединенного региона к японцам, то есть якобы именно политика большевиков несла угрозу территориальной целостности страны [36, л. 43]. Это обвинение было необоснованным. Как раз деятельность эсеров шла вразрез с сохранением территориальной целостности государства. В той же директиве ЦК эсеры провозглашали, что войдут в верховную власть буферного государства, образованного на Дальнем Востоке (ДВР), лишь при условии, что новое государство не явится временным орудием в руках Советской власти, а получит гарантии дальнейшего существования не только от Москвы, но и от других государств Тихого океана. Имелись в виду США и Япония [36, л. 43 об.]. Объективно эсеры в начале 1920-х годов действовали против национальногосударственных интересов России, но в 1920-1922 годах единство России было большевиками восстановлено. Кстати, и после окончательного поражения эсерам не давал покоя вопрос о возможности самоопределения различных народов, входивших в состав России. Уже в 1949 году в Нью-Йорке ими была создана Лига борьбы за народную свободу, основу которой составили ветераны эсеровской партии В.М. Чернов, А.Ф. Керенский, В.М. Зензинов [44, с. 382]. Эсеры считали, что из Советского Союза могут выделиться такие государства как Российская Федерация, Украина, Белоруссия, Грузия, Азербайджан, Узбекистан и Туркмения, имеющие право решить народным голосованием вопрос о сохранении в будущем между ними той или иной степени связи, «или о полном ее прекращении» [45, л.л. 1, 4]. Как уже бывало не раз, платформу, предложенную В.М. Черновым, осудила совместная декларация украинских, белорусских, грузинских и армянских социалистов, обвинив в намерении сохранить в международных отношениях военный метод подавления инакомыслия [46, л. 2]. Очевидно, что, воплотись предложенная Черновым инициатива в жизнь, с неизбежностью произошел бы не только распад Советского государства, но и развернулась бы новая кровопролитная гражданская война, что доказали впоследствии «перестройка» и последовавший в 1991 году распад СССР. Разница заключалась в том, что СССР распадался после мирных 1970-1980-х годов, а Чернов выдвигал «мирные» инициативы в период, когда отношения между разными народами, входящими в состав СССР, были гораздо напряженнее. Только недавно завершилась Вторая мировая война. В 1921 году эсеры сделали последнюю попытку выступить против большевиков. Однако на последнем - десятом Совете эсеровской партии, созванном в августе, они по существу, признали объективную неготовность возглавить набиравшую силу волну стихийных крестьянских восстаний, предложив крестьянам создавать легальные Союзы трудового крестьянства, в которых и должна была произойти смычка эсеров с крестьянами [19, с. 345]. Эсеровская идея оказалась успешной. Крестьяне увидели в Союзах инструмент защиты своих интересов, ущемляемых большевистскими властями, и надеялись с их помощью облегчить экономические основы крестьянской жизни. Большевики же усмотрели в Союзах покушение на монополию их власти и наложили на них запрет [19, с. 345-346]. Активизация эсеров показала большевикам, что эсеровская опасность не исчезла. В этой связи, они реализовали комплекс мер по окончательному устранению своих главных конкурентов с политической арены, определявшийся как «решительный акт последней борьбы» [47, с. 3]. В июне-августе 1922 года прошел судебный процесс над эсеровской партией, имевший целью запретить всякую ее деятельность. После него партия эсеров фактически перестала быть легально действующей силой [48, с. 129]. В августе 1922 года XII партийная конференция большевиков приняла резолюцию «Об антисоветских партиях и течениях». Все партии, кроме большевиков, были признаны антисоветскими [48, с. 129]. Эсеры и меньшевики, находившиеся в 1922 году в полумаргинальном положении, тем не менее, были наиболее сильными из всех оппозиционных партий и поэтому закономерно встретили жесткое противодействие со стороны большевиков. Из всего комплекса оппозиционных партий большевики видели самых сильных противников в эсерах и меньшевиках. В отличие от кадетов, у них сохранялась перспектива рывка к власти. Эсеры и меньшевики были способны стать организаторами крестьян и городских народных масс в их борьбе за свержение большевистской власти. Фактически не способные организовать и подчинить себе крестьянство, они звали страну обратно в смуту [49, с. 125, 128]. В этих условиях большевикам, по существу, пришлось договариваться с более ответственными политическими силами [50, с. 107], в частности, с либеральными и даже консервативными, поддерживавшими большевиков в их стремлении к объединению страны. Одним из таких лиц, к примеру, стал профессор-правовед Ю.В. Ключников, входивший некогда в правительство Колчака в ранге фактического министра иностранных дел [51, с. 20]. Выступая на заседании парижского комитета кадетской партии 7 июня 1920 года, он задал вопрос: «Верно ли, что для России самое страшное зло – большевики?». И ответил на него: «После свержения большевиков наступит анархия, которая будет еще хуже большевизма» [51, с. 21]. Правый альянс позволил большевикам удержать Россию на краю пропасти. Таким образом, эсерам так и не удалось овладеть центральной государственной властью, хотя под их контроль, в наиболее успешные для партии периоды, переходило большинство учреждений, относящихся к местной и региональной власти. Для достижения успеха им требовалось обеспечить координацию действий подконтрольных им учреждений, но каждый орган, подчиненный им, всегда действовал сам по себе, и партия даже не пыталась использовать этот потенциал в своих интересах. Многие эсеры, возглавлявшие различные органы власти, думали о сугубо личных интересах. Среди них было немало людей с чувством мелкого честолюбия, хотевших получить как можно больше личной власти. Это были не лидеры народа, а себялюбивые тщеславные эгоисты. Нередко те или иные органы, в которых были представлены эсеры, поглощались внутренними раздорами. К 1922 году окончательно выяснилось, что претензии эсеров и меньшевиков на участие во власти обречены на провал. Некогда - с февраля 1917 года по ноябрь 1918 гг. - они действительно были самой влиятельной партией страны, обладая, на наш взгляд, достаточными ресурсами, чтобы установить твердую власть. Однако эта возможность не была реализована. Поэтому именно эсеры, а не большевики, на наш взгляд, являлись виновниками национальной катастрофы и несут ответственность за нее. Литература и источники 1. Гусев К.В. Партия эсеров от мелкобуржуазного революционаризма к контрреволюции. - М.: Мысль, 1975. - 383 с. 2. Леонов М.И. Партия социалистов-революционеров в 1905-1907 гг. - М.: РОССПЭН, 1997. - 512 с. 3. Морозов К.Н. Партия социалистов-революционеров в 1907-1914 гг. - М.: РОССПЭН, 1998. - 624 с. 4. Холяев С.В. Политические партии России в борьбе за власть (1905-1922 гг.). - Ярославль: Изд-во ЯГТУ, 2008. - 248 с. 5. Ленин В.И. Первоначальный вариант предложения ЦК РСДРП второй социалистической конференции // Полн. собр. соч. - Т. 27. - С. 458-469. 6. Российский государственный архив социально-политической истории (РГАСПИ). Ф. 274. Оп. 1. Д. 40. 7. Меньшевики в 1917 году. Т. 1 / Под ред. З. Галили, А. Ненарокова. - М.: РОССПЭН, 1994. - 752 с. 8. Государственный архив Ярославской области (ГАЯО). Ф. 1527. Оп.1. Д.19. 9. Государственный архив Российской Федерации (ГАРФ). Ф.1788. Оп.2. Д. 87. 10. Герасименко Г.А. Первый акт народовластия в России. - М.: Ника, 1992. - 350 с. 11. Известия Владимирского губернского временного исполнительного комитета (Владимир). - 1917. - Апрель- июнь. 12. Государственный архив Костромской области (ГАКО). Ф.205. Оп.1. Д. 1103. 13. Воля народа (Кострома). - 1917. - Май-июнь. 14. РГАСПИ. Ф. 274. Оп.1. Д.13. 15. Милюков П.Н. История второй русской революции. - Мн.: Харвест, 2002. - 752 с. 16. Ленин В.И. Письмо председателю областного комитета армии, флота и рабочих Финляндии И.Т. Смилге // Полн. собр. соч. - Т.34. - С.264-268. 17. ГАЯО. Ф. Р-180. Оп.1. Д.1. 18. Известия Совета военных депутатов Ярославского гарнизона (Ярославль). - 1917. - Март-апрель. 19. История политических партий России / Под ред. А.И. Зевелева. - М.: Высшая школа, 1994. - 447 с. 20. Медушевский А.Н. Причины крушения демократической республики в России 1917 года // Отечественная история - 2007. - № 6. – С. 3-27. 21. Спирин Л.М. Россия, 1917 год: из истории борьбы политических партий. - М.: Мысль, 1987. - 333 с. 22. ГАЯО. Ф.137. Оп.1. Д. 5258. 23. Герасименко Г.А. Земское самоуправление в России. - М.: Наука, 1990. - 262 с. 24. Голос (Ярославль). - 1917. - Июнь-август. 25. Владимирская жизнь (Владимир). - 1917. - Сентябрь-октябрь. 26. Старый владимирец (Владимир). - 1917. - Сентябрь-октябрь. 27. ГАРФ. Ф. Р-5847. Оп.1. Д.131. 28. Соломон Г.А. Среди красных вождей. - М.: Современник, 1995. - 509 с. 29. ГАРФ. Ф. Р-5847. Оп.1. Д.113. 30. РГАСПИ. Ф. 274. Оп. 3. Д.17. 31. РГАСПИ. Ф. 274. Оп. 5. Д. 2. 32. Народная свобода (Кострома). - 1917. - Сентябрь-октябрь. 33. РГАСПИ. Ф.275. Оп.1. Д. 213. 34. Галин В.В. Запретная политэкономия. Революция по-русски. - М.: Алгоритм, 2006. - 608 с. 35. РГАСПИ. Ф.274. Оп.1. Д.39. 36. РГАСПИ. Ф.274. Оп.1. Д. 7. 37. Силаева О. Осколки демократии: после разгона Учредительного собрания// Народный депутат. - 1991. - №14. - С.114-121. 38. РГАСПИ. Ф. 274. Оп.1. Д. 23. 39. ГАРФ. Ф. Р-5869. Оп.1. Д. 14. 40. ГАРФ. Ф. Р-5847. Оп.2. Д. 160. 41. РГАСПИ. Ф. 274. Оп. 1. Д. 1. 42. РГАСПИ. Ф. 275. Оп. 1. Д. 103. 43. РГАСПИ. Ф. 274. Оп. 1. Д. 9. 44. Федюк В.П. Керенский. - М.: Молодая гвардия, 2009. - 406 с. 45. ГАРФ. Ф. Р-5847. Оп. 2. Д. 142. 46. ГАРФ. Ф. Р-5847. Оп. 2. Д. 164. 47. Луначарский А.В. Бывшие люди. Очерк истории партии эсеров. - М.: Госиздат, 1922. - 84 с. 48. Юрьев А.И. Последние страницы истории партии социалистов-революционеров // Отечественная история. - 2001. - № 6. - С. 129-135. 49. Кабанова Л.В. Общественно-политическая жизнь России: 1917-1929. - Ярославль: Изд-во ЯГТУ, 2004. - 240 с. 50. Левые коммунисты в России. 1918-1930 гг. - М.: НПЦ «Праксис», 2008. - 331 с. 51. Квакин А.В. Между белыми и красными. Русская интеллигенция 1920-1930 годов в поисках Третьего Пути. - М.: ЗАО Центрполиграф, 2006. - 413 с. References and Sources 1. Gusev K.V. Partiya eserov ot melkoburzhuaznogo revolyucionarizma k kontrrevolyucii. - M.: Mysl', 1975. - 383 s. 2. Leonov M.I. Partiya socialistov-revolyucionerov v 1905-1907 gg. - M.: ROSSPEN, 1997. - 512 s. 3. Morozov K.N. Partiya socialistov-revolyucionerov v 1907-1914 gg. - M.: ROSSPEN, 1998. - 624 s. 4. Holyaev S.V. Politicheskie partii Rossii v bor'be za vlast' (1905-1922 gg.). - YAroslavl': Izd-vo YAGTU, 2008. - 248 s. 5. Lenin V.I. Pervonachal'nyj variant predlozheniya CK RSDRP vtoroj socialisticheskoj konferencii // Poln. sobr. soch. - T. 27. - S. 458-469. 6. Rossijskij gosudarstvennyj arhiv social'no-politicheskoj istorii (RGASPI). F. 274. Op. 1. D. 40. 7. Men'sheviki v 1917 godu. T. 1 / Pod red. Z. Galili, A. Nenarokova, - M.: ROSSPEN, 1994. - 752 s. 8. Gosudarstvennyj arhiv YAroslavskoj oblasti (GAYAO). F. 1527. Op.1. D.19. 9. Gosudarstvennyj arhiv Rossijskoj Federacii (GARF). F.1788. Op.2. D. 87. 10. Gerasimenko G.A. Pervyj akt narodovlastiya v Rossii. - M.: Nika, 1992. - 350 s. 11. Izvestiya Vladimirskogo gubernskogo vremennogo ispolnitel'nogo komiteta (Vladimir). - 1917. - Aprel'- iyun'. 12. Gosudarstvennyj arhiv Kostromskoj oblasti (GAKO). F.205. Op.1. D. 1103. 13. Volya naroda (Kostroma). - 1917. - Maj-iyun'. 14. RGASPI. F. 274. Op.1. D.13. 15. Milyukov P.N. Istoriya vtoroj russkoj revolyucii. - Mn.: Harvest, 2002. - 752 s. 16. Lenin V.I. Pis'mo predsedatelyu oblastnogo komiteta armii, flota i rabochih Finlyandii I.T. Smilge // Poln. sobr. soch. - T.34. - S.264-268. 17. GAYAO. F. R-180. Op.1. D.1. 18. Izvestiya Soveta voennyh deputatov YAroslavskogo garnizona (YAroslavl'). - 1917. - Mart-aprel'. 19. Istoriya politicheskih partij Rossii / Pod red. A.I. Zeveleva. - M.: Vysshaya shkola, 1994. - 447 s. 20. Medushevskij A.N. Prichiny krusheniya demokraticheskoj respubliki v Rossii 1917 goda // Otechestvennaya istoriya - 2007. - № 6. – S. 3-27. 21. Spirin L.M. Rossiya, 1917 god: iz istorii bor'by politicheskih partij. - M.: Mysl', 1987. - 333 s. 22. GAYAO. F.137. Op.1. D. 5258. 23. Gerasimenko G.A. Zemskoe samoupravlenie v Rossii. - M.: Nauka, 1990. - 262 s. 24. Golos (YAroslavl'). - 1917. - Iyun'-avgust. 25. Vladimirskaya zhizn' (Vladimir). - 1917. - Sentyabr'-oktyabr'. 26. Staryj vladimirec (Vladimir). - 1917. - Sentyabr'-oktyabr'. 27. GARF. F. R-5847. Op.1. D.131. 28. Solomon G.A. Sredi krasnyh vozhdej. - M.: Sovremennik, 1995. - 509 s. 29. GARF. F. R-5847. Op.1. D.113. 30. RGASPI. F. 274. Op. 3. D.17. 31. RGASPI. F. 274. Op. 5. D. 2. 32. Narodnaya svoboda (Kostroma). - 1917. - Sentyabr'-oktyabr'. 33. RGASPI. F.275. Op.1. D. 213. 34. Galin V.V. Zapretnaya politekonomiya. Revolyuciya po-russki. - M.: Algoritm, 2006. - 608 s. 35. RGASPI. F.274. Op.1. D.39. 36. RGASPI. F.274. Op.1. D. 7. 37. Silaeva O. Oskolki demokratii: posle razgona Uchreditel'nogo sobraniya// Narodnyj deputat. - 1991. - №14. - S.114-121. 38. RGASPI. F. 274. Op.1. D. 23. 39. GARF. F. R-5869. Op.1. D. 14. 40. GARF. F. R-5847. Op.2. D. 160. 41. RGASPI. F. 274. Op. 1. D. 1. 42. RGASPI. F. 275. Op. 1. D. 103. 43. RGASPI. F. 274. Op. 1. D. 9. 44. Fedyuk V.P. Kerenskij. - M.: Molodaya gvardiya, 2009. - 406 s. 45. GARF. F. R-5847. Op. 2. D. 142. 46. GARF. F. R-5847. Op. 2. D. 164. 47. Lunacharskij A.V. Byvshie lyudi. Ocherk istorii partii eserov. - M.: Gosizdat, 1922. - 84 s. 48. Yur'ev A.I. Poslednie stranicy istorii partii socialistov-revolyucionerov // Otechestvennaya istoriya. - 2001. - № 6. - S. 129-135. 49. Kabanova L.V. Obshchestvenno-politicheskaya zhizn' Rossii: 1917-1929. - YAroslavl': Izd-vo YAGTU, 2004. - 240 s. 50. Levye kommunisty v Rossii. 1918-1930 gg. - M.: NPC «Praksis», 2008. - 331 s. 51. Kvakin A.V. Mezhdu belymi i krasnymi. Russkaya intelligenciya 1920-1930 godov v poiskah Tret'ego Puti. - M.: ZAO Centrpoligraf, 2006. - 413 ___________________________________________________________________________________________________________ ХОЛЯЕВ СЕРГЕЙ ВЛАДИМИРОВИЧ – кандидат исторических наук, доцент Ярославского государственного технического университета (holyaevsv@ystu.ru) KHOLYAEV, SERGEY V. – Ph.D. in History, Associate Professor, Department of humanitarian disciplines, Yaroslavl State Technical University (holyaevsv@ystu.ru). _______________________________________
Игорь Ластунов: Прочитал этот БРЕД:"Поэтому именно эсеры, а не большевики, на наш взгляд, являлись виновниками национальной катастрофы и несут ответственность за нее."????Да эсеры ,как и меньшевики,анархисты несомненно виноваты в российской трагедии 1917-1923 гг.?!Но именно большевики захватили власть и уничтожили все нормальное ,что было в России до 1917 года!!!А эсеры,меньшевики,анархисты и прочие эсдеки просто дебилы,подарившие власть банде большевиков!!!
Игорь Ластунов: Сегодня исполняется 105 лет т.н."Эсеровскому мятежу"6-го июля 1918 года,который явно спровоцировала ВЧК во главе с Дзержинским по заданию Ленина и Свердлова!!!!!На мой взгляд эсеры были особенно ничем для России не лучше большевиков,но как знать????
полная версия страницы