Форум » Красная Армия » Похороны генерала Александра Памфамировича Николаева (1860-1919) » Ответить
Похороны генерала Александра Памфамировича Николаева (1860-1919)
Dobrovolec: Похороны генерала Александра Памфамировича Николаева (1860-1919) Похороны генерала Александра Памфамировича Николаева (1860-1919), повешенного белогвардейцами в г. Ямбурге. Октябрь 1919 года. Будущий генерал родился в семье солдата (это для тех, кто рассказывает, что в ужасной царской России всего можно было достичь только если с утра до вечера хрустеть французской булкой). Участник двух войн, командир 169-го пехотного Ново-Трокского полка. После октябрьского переворота 1917 перешел на сторону большевиков. С весны 1918 занимал в Петрограде должности руководителя Невского районного комиссариата по военным делам и командира отряда по охране невских коммуникаций. С 06.1918 командир 3-й бригады 2-й Петроградской пех. дивизии. С 11.1918 командир бригады 19-й стр. дивизии, действовавшей против белых в районе Гдова и Ямбурга. В ночь на 13.05.1919 во время развертывания наступления частей Северного корпуса ген. Родзянко против частей РККА внезапным нападением был взят в плен вместе со штабом левого боевого участка 6-й стр. дивизии в районе д. Попкова Гора (ок. 30 км. юж. Нарвы). Повешен в Ямбурге (г. Кингисепп). Красные, как видим, устроили иуде помпезные похороны на Никольском кладбище Александро-Невской лавры. На памятнике после имени и звания выбита надпись: "Зверски замучен белыми под Ямбургом". (Если повешение предателя называть зверскими мучениями, что тогда можно сказать о тех, кого красные без всякой вины пытали в своих чрезвычайках?) А теперь обратимся к кому, кто лично знал генерала Николаева. Предисловие к изданию книги ген. А. В.Туркула в Германии, 1948 г.: "...Я сошел с коня у вокзала. Зал первого класса с огромными окнами. После товарищей, правда, как всюду, мерзость, разгром, отвратительный мусор и пакость. Обычный след советской черни: все пожрано, изгваздано, бессмысленно изодрано и точно бы выблевано. На стене я увидел большой плакат. На нем в военной форме царского времени, при генеральских погонах и регалиях, недурно изображен генерал Николаев. Плакат советский, пропагандный, под ним крупно напечатано: «Красный генерал Николаев, расстрелянный под Петербургом Юденичем за то, что отказался служить у белых и объявил, что служит Советам по убеждению». Может быть, там было понаписано и еще что, но смысл я передаю точно. Я остановился перед красным генералом Николаевым и свистнул. Вот так встреча! Николаев был командиром бригады в той самой 19-й пехотной дивизии, в которой я тянул лямку штабс-капитаном во время великой войны. Как мне не знать генерала Николаева, кто его не знал в нашей дивизии! В царские времена это был самый зверь, беспощадный к солдату, грубый с офицером, подхалим перед начальством. Кто знал генерала Николаева, тот помнит его подлую грубость, низость, жестокость. А теперь, оказывается, он угодил в советские герои, в красные генералы: шкурный карьеризм укатал Николаева до большевистского плаката. Юденич расстрелял его за дело. И вот теперь, когда бывшие так давно, и в то же время, кажется, так недавно, как будто бы еще вчера, встают передо мной картины минувших тяжелых боев и образы наших павших соратников, я невольно задаю себе вопрос: нужна ли была наша белая борьба, не бесплодны ли были все наши жертвы? Подобный вопрос уже возникал в самом начале борьбы. Когда Добровольческая армия уходила в первый, Ледяной, поход, вопрос этот был поставлен вождю и основоположнику Белого Движения генералу Алексееву. Он ответил на него примерно так: «Куда мы идем — не знаю. Вернемся ли — тоже не знаю. Но мы должны зажечь светоч, чтобы была хоть одна светлая точка среди охватившей Россию тьмы». Другой руководитель Белого Движения, недавно умерший в Америке генерал Деникин, писал: «Если бы в этот момент величайшего развала не нашлось людей, готовых пойти на смерть ради поруганной Родины, — это был бы не народ, а навоз, годный лишь для удобрения полей западного континента. К счастью, мы принадлежим хоть и к умученному, но великому русскому народу». В то время все мы так верили нашим инстинктом и всем нашим сердцем. Мы верили в то, что рано или поздно русский народ встанет на борьбу с большевизмом. Тогда мы могли в это только верить — ныне мы это твердо знаем. Сама жизнь дала нам ответ на этот вопрос. С того момента, как мы вынуждены были оставить русскую землю, сотни тысяч новых бойцов не переставали восставать против большевизма. Одни, как и мы, -с оружием в руках: революционные кронштадтцы, крестьяне-антоновцы, заговорщики с Тухачевским; другие — пассивным сопротивлением и саботажем против ненавистной советской власти. Минувшая война вызвала новое большое освободительное движение, готовившееся с оружием в руках выступить за освобождение России. Обстоятельства были против него. История коммунизма есть история его борьбы не на жизнь, а на смерть со всем подъяремным русским народом. И жизнь свидетельствует, что беспрерывно растут и будут расти ряды все новых бойцов против коммунизма, как ни свирепствует полицейский аппарат СССР. Им, этим грядущим белым бойцам, и посвящена моя книга. В образах их предшественников, павших белых солдат, души которых продолжают жить в их душах, да почерпнут они тот порыв и ту жертвенность, что помогут им довести до конца дело борьбы за освобождение России". Германия, Мюнхен, Апрель 1948 г.
Ответов - 0
полная версия страницы